Тебя это касается?
Анна Петровна честно и заслуженно прожила свою трудовую жизнь — родному предприятию в должности экономиста отдала без малого 40 лет, не раз была награждена почетными грамотами, благодарственными письмами, премиями.
Впрочем, хоть и приятно получать благодарности, слышать хвалебные речи, а денежное вознаграждение ценила больше — двух дочерей поднимала одна.
Муж, Сергей Иванович, умер рано, не дожил и до сорока.
— Сердце, — сказали врачи.
— Очень уж добрый был, — горевала Анна Петровна, — до всего ему дело: то кошку брошенную в дом притащит, то человека заплутавшего. Чувствовали его несчастные, убогие. А Сергей и рад помочь, рубашку с себя последнюю снимет, отдаст.
Почувствовав неравнодушие, рядового водителя самосвала коллеги избрали председателем профсоюзной организации. Не ошиблись — Сергей Иванович без устали правду искал да за справедливость воевал.
— Люди доверили, не могу иначе, — отвечал он на уговоры жены жить, как все.
И дальше боролся: Степановым трехкомнатная положена — выхлопотал, Цифирову на легкий труд нужно перевести — добился. В общем, отстаивал права трудящихся. Свои, а уж тем более жены и маленьких дочек не успел — остались сиротами его девчонки в тесной однушке.
— Да ничего, — вздыхает женщина, — выросли.
Выросли. Татьяна, старшая дочь, сразу после школы уехала в Ростов — к родственникам: там институт окончила, будущего мужа встретила, туда и Ирину, младшую, перетянула. Мать помогала, как могла: посылки, переводы, гостинцы. Но и девчонки про нее не забывали, навещали два раза в год, к себе звали.
— Не хочу быть в тягость, — рассуждала Анна Петровна, — пока в силах, потяну с переездом.
Так до 81 года и дотянула. И вроде ничего еще, в силах: по дому прибраться, супчик сварить, а в магазин уж и соседка сбегать не поленится, ну когда за хлопоты на конфеты попросит. Так то мелочи, зато в своей квартире, никому не мешая. Только случилась у Анны Петровны горе. Дочь Татьяна умерла. Скоропостижно: не успев разменять пятый десяток, легла спать и не проснулась. Ирина, занятая организацией похорон, матери о несчастье сообщила, вот только о том, как та доберется за две тысячи километров, не подумала. Анна Петровна денежных запасов не имела — думала, пожить еще. Собрав по соседям в долг, сколько смогла, пошла на железнодорожный вокзал.
— Мест нет, — услышала, — лето. Все путешествуют.
Узнав о цели поездки, сердобольная кассирша место все же нашла. Правда, плацкарт и полка только верхняя. Ничего, подумала женщина, мир не без добрых людей. Попрошу кого-нибудь поменяться.
Добрый человек не нашелся.
— Я что, зря деньги заплатил? Имею право в комфорте ехать, — сказал бравый мужчина лет 50, к которому обратилась Анна Петровна, имея в виду, что с некоторых пор проезд на нижней полке стоит дороже верхнего.
Женщина напротив только хмыкнула:
— О чем думала, бабушка, когда билет покупала?
Больше Анна Петровна ни к кому и не обратилась. Полезла наверх. Не стала бы — очень уж несподручно, сидя бы перебилась ночь, только и присесть-то некуда — отдыхают люди. «Жалостливая» проводница, увидев ее попытки занять место согласно купленному билету, сбегала за стремянкой — наверное, это проще, чем искать доброго человека. По стремянке Анна Петровна взобралась на второй этаж. И об нее же и расшиблась, когда, наплакавшись вволю, почти бесшумно, чтобы никому не мешать, под утро забылась тревожным сном. Женщину со множественными переломами ребер, вывихнутым плечом и ушибами с поезда сняли.
Говорят, что молоденький практикант-фельдшер, приехавший на вызов скорой помощи, узнав об обстоятельствах падения, долго удивлялся – неужели не нашлось человека? Да, что там. Молодой он, жизни не видел.
Мужичонка, что покоился в комфорте, еще долго бурчал под нос:
— Кабы знать.
Знать наперед нельзя, а вот предполагать можно. Только если тебя это касается…
Проститься с дочерью Анна Петровна не смогла. К прочим травмам у нее обнаружился закрытый перелом голени – полгода на вытяжке.
