«Хороший художник-плакатист, как хорошая собака: есть нюх и чувствует за версту»

Российский художник Игорь Петрыгин-Родионов — личность в своем роде легендарная. Он мастер политического плаката, который последователен в своих убеждениях и излагает их в красках.

Игорь сражается на политических фронтах долго. За это время встретил немало интересных людей, побывал в нестандартных ситуациях.

Художник любезно согласился дать интервью нашему изданию. Мы беседуем с ним о политическом плакате, о перспективах левой идеи в современном искусстве и о многом другом.

Знакомьтесь: Игорь Петрыгин-Родионов.

Год рождения: 1960.

Образование: Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица.

Профессия: художник.

Призвание: мастер политического плаката.

— Игорь, сначала нескромный вопрос: почему у Вас двойная фамилия? Большая редкость для России. Дворянских кровей?

— Да, судя по всему. В роду две ветви, одна питерская, другая московская. У представителей московской ветви еще в начале XIX века была только одна фамилия: Петрыгин. Прославил ее мой предок — подполковник Алексопольского полка, который участвовал в Бородинском сражении и был ранен. Его имя было даже высечено на четвертой стене Храма Христа Спасителя. А когда стала уже двойная фамилия, это мне неизвестно. По питерской линии у меня в роду всякие революционеры, большевики, меньшевики и т.д., и т. п. Ну и времена были непростые, немалое количество людей не распространялось о родственных связях. Поэтому многое покрыто мраком. Бабушка могла бы рассказать, но она не стала рассказывать. В общем, двойная фамилия.

— Художников было много в роду?

— Да, в самых разных жанрах. Поэтому я к живописи был приобщен с детства, и выбор рода занятий не стоял. Я тоже работаю в разных жанрах, но очень нравится искусство плаката. После окончания вуза я поступил на работу в издательство ЦК КПСС «Плакат». Причем начал сотрудничать с ним еще студентом-второкурсником. Был конкурс международный на тему борьбы за мир, и я нарисовал плакат-триптих. В издательстве этот плакат пошел в печать прямо с выставки. Вот тогда меня возненавидели педагоги: что за дела, студент получил тысячу сто? И у него издается плакат. А мы педагоги, у нас полугодовая зарплата те же тысяча сто рублей.
Сейчас, когда я рассказываю студентам о том, что такое советская власть, какой был уровень благосостояния и отношения к художнику, они не верят.

— Да, сейчас откаты непременно бы взяли.

— Вот именно. Итак, в 1985 году закончил вуз и пришел работать в издательство «Плакат». Времена были интересные: началась перестройка. Люди стали чувствовать себя свободнее, особенно первые два года. И в творчестве, и в бизнесе. Появились новые идеи, новые направления. Открылись артели, кооперативы. Мой приятель, например, создал кооператив по производству музыкальных динамиков. Так вот, по качеству они превосходили «Ямаху»! Но финал наступил обычный: предприятие заметили бандиты, положили глаз, забрали и растащили.

— Хотя первые звоночки поступали уже тогда?

— Да. Представьте: конец 80-х, выборы, кажется, на партконференцию. По одному округу баллотируются директор крупного завода и некто Ельцин. Между ними дебаты в огромном актовом зале завода. Директор рассказывает рабочим о социальных программах, о развитии предприятия. Ельцин в ответ говорит, что в случае его победы рабочие могут завод распродать, или выбрать директора, или управлять сами и делить прибыль. Ночью рабочие срывают с заборов плакаты директора и развешивают плакаты Ельцина.

— Потрясающе. И это — еще во времена позднего СССР?

— Конечно. Ну а своеобразный финал той эпохи для меня — октябрь 1993-го. Я как раз рисовал обнаженную натуру для картины. Вдруг выстрелы, взрывы. Из окна видно, как расстреливают Белый дом. Мы с натурщицей вышли на балкон, молча закурили. Ясно было, куда пришли, ясно, что ждет. О чем говорить? Так и встретили падение Белого дома минутой молчания.

— Игорь, отвлечемся ненадолго от политики и поговорим о вопросах творческих. Какова техника Вашей работы? Если раньше главным орудием художника были кисть и мольберт, то теперь — мышь и клавиатура? Раскройте тайны ремесла.

— Да, тот же самый «Стилус» (компьютерная программа, позволяет работать в графическом редакторе. — Ред.), электронная кисть, различные программы позволяют сделать мазок, штрих любого нажима. Достаточно просто на все это перейти, и никакого дискомфорта не ощущаешь. Нет, конечно, есть нюансы, но скорее не в плакате, а в акварели: когда водишь кистью по холсту, другие ощущения. Но в принципе все технично, удобно.

Техника сильно ушла вперед. Раньше для плакатов любили делать такой штриховой рисунок, его переснять, потом фотоувеличителем выводить размер 60 Х 90, проецирование на двери, на экран, на потолок, а сейчас процесс занимает пять минут. Отснял основу, завел в компьютер и делай что хочешь. В несколько десятков, если не сотен раз, увеличилась скорость работы. Люблю прогресс, мне это нравится.

— Известный философ Александр Дугин, ректор Высшей политической школы имени Ильина, не согласился бы с Вами в вопросе прогресса. Он публично выступает, на мой взгляд, против него, считая, что у России свой путь.

— А что нам Дугин? Дугин — это что? Это один из персонажей для плакатов, не больше. Он как деревенский комар: летит по прямой, пока не прихлопнут. А про название Школы, данное в честь Ильина, который в своих письмах сравнивал Гитлера с крестоносцем, радовался окружению советских войск под Вязьмой и ждал падения Москвы… Ее ректором, да, сделался Дугин. Видимо, в этом его путь как россиянина. Хотя я прекрасно помню, как Александр вместе с Курехиным явились на ленинградское ТВ в сатанинских масках и стали продвигать недухоскрепные идеи. Курехин просто троллил публику, а Дугин выступал абсолютно искренне, на мой взгляд. Те, кто интересуется, помнит, как он устраивал сатанинские пляски на могиле известного в соответствующих кругах московской интеллигенции оккультиста Головина.

— С факелами и заклинаниями, я помню! И вот теперь — Ильин, православие, странные предложения остановить в России прогресс…

— Да-да.

— Разговор все равно уходит в политику, но вернемся к творчеству. Работа плакатиста означает: «утром в газете — вечером в куплете». Нет ощущения мимолетности сделанного и легкой грусти от этого? Или грусть хорошо компенсируется материально?

— Грусть не компенсируется материально, но ее и нету. Искусство плаката имеет такую особенность, как цикличность. Знаете, на самом деле все уже сделано, и давно. Темы повторяются по замкнутому кругу. В России, по крайней мере, это так. Поэтому есть плакаты, которые работают в течение десяти — двадцати лет. Например, за десять лет до того, как Собчак шла в президенты, я уже сделал сатирический плакат, где она идет в президенты.

Поэтому хороший художник-плакатист, как хорошая собака: есть нюх и чувствует за версту. Все еще только началось, а художник уже многое предугадал. А материально… В наше время это смешно. Вот в том же издательстве ЦК КПСС «Плакат» платили очень хорошо. Например, одиночный плакат стоил 300-500 рублей. Триптих — восемьсот-тысячу. У меня выходило много плакатов, поэтому жаловаться на жизнь причин не было, и я вел жизнь советского денди, за что имел у коллег соответствующую репутацию. Помню, например, как в Москве зашел в Дом моды Славы Зайцева, купил себе белый костюм, белые ботинки, все белое. И пошел в издательство. Коллеги говорят: «Ну вот, опять пришел Петрыгин в американском костюме!»

Времена были действительно обалденные. И противоречивые. Иногда мы в издательстве ощущали себя некой элитой. (Смеется.) Особенно, когда исчезли сигареты везде (я заядлый курильщик), а в издательстве ЦК — там тебе и «Мальборо», там тебе и что хочешь. Ты идешь, куришь сигареты, весь в белом. Белый человек в Москве. Но это уже поздняя перестройка, конечно.

На этом мы заканчиваем первую часть интервью с Игорем Петрыгиным-Родионовым. Во второй части — разговор о встречах с поэтами Вознесенским и Рождественским, аппаратных «архитекторах перестройки» и степени их искренности, медийных персонах, «кулаке Путина» и многом другом. Продолжение следует…